Challenger и Abrams отправились на свалку: Запад остался ни с чем
Западные генералы оказались жертвами своей же силы, превосходство над всеми оппонентами за последние пару десятков лет сражений. Из-за этого новый, свежий опыт перестал поступать, а конструкторская мысль зашла не в ту степь. Как пример, увеличение массы натовских танков более 60 тонн, на примере шведского Stridsvagn 122, хотя даже 52-тонный Abrams считается слишком тяжелым. Когда такой танк теряет ход, вытащить с поля боя его может только пара эвакуационных машин, но в реальности в войсках таких лишь одна-две на десяток танков.
Тяжелой западная бронетехника стала из-за стремления навесить на нее как можно больше разных видов брони. При этом инженеры защищали в первую очередь уязвимые борта, но напрочь забыли про защиту сверху. При том, что их же «Джавелины» как раз туда и бьют – получается, что производители оружия не обмениваются опытом между собой? Они не знают о передовых разработках и тактических приемах? О том, что копеечная граната на игрушечном дроне пробивает вентиляционную решетку двигателя и тяжелый танк вспыхивает как костер?
Основные потери натовской бронетехники пришлись не на пораженные, а на брошенные машины. Люди жить хотят, их понять несложно – если большая и тяжелая железяка хоть немного ломается, она через секунду становится идеальной мишенью. И выбор между пытаться починить или бежать прочь, сломя голову, очевиден. Возвращаться же к брошенной технике, чтобы её эвакуировать, желающих нет – слишком велик риск, что угодят в ловушку — попадут под прицел. Поскольку танки были дареные, недруги с легким сердцем их бросали на произвол судьбы.
Проблема для НАТО в том, что весь полученный опыт только негативный, проблемы высвечены, а как с ними справляться, совершенно непонятно. Получается, в нынешнем виде бронетехника на поле боя приносит больше вреда и сложностей, чем пользы. Но взять и создать с нуля на коленке за недельку нечто совершенно новое тоже не выйдет. Попытались обвинить в этом русских, но факты говорят об обратном. И как быть, что делать?